Идейные предшественники христианстваСтраница 2
Более всего христианство заимствовало от иудейской религии. После смерти и воскресения Иисуса Христа в Иерусалиме осталась община его последователей во главе с апостолом Петром. Помимо нее к 60-м годам I в. на территории Палестины существовало еще несколько раннехристианских общин. Их наличие на данной территории подтверждено данными науки. В 1947 г. недалеко от Мертвого моря (район Вади-Кумран) ученые обнаружили древние свитки, ставшие известными мировой общественности под названием Кумранских рукописей. Эти рукописи рассказали о поселении иудаистской секты эссе-нов, которая по многим положениям вероучения и культа, а также образу жизни была близка к христианству. Общность мировоззренческих принципов у эссенов и первоначальных христиан прослеживается в мессианстве — ожидании скорого пришествия Учителя праведности, в эсхатологических (от греч. eschatos — последний, учение о конце мира) представлениях, в истолковании идеи греховности человека, в обрядности, в организации общин и отношении к собственности. Археологические раскопки в местах находок кумранских свитков показали, что здесь был центр эссенов. Подтверждается общность имущества у обитателей Кумрана. Мы узнали также, что один из вождей общины — Наставник справедливости — был казнен еще до римского завоевания в 63 г. до н. э. нечестивым первосвященником, и что эссе-ны верили во вторичное появление этого наставника именно в день падения Иерусалима. Эти верования были распространены в явно нехристианской среде. Однако именно в них содержится наиболее важный элемент легенды об Иисусе.
Без уяснения тесной связи с иудаизмом многое в христианстве будет выглядеть непонятным. Христианство возникает как секта иудаизма. Оно ставит перед собой задачу очистить иудаизм от "вредных" наслоений, которые привнесли в него книжники и фарисеи, превратившие живое учение в систему косных и автоматических ритуальных действий. Для книжников и фарисеев буква закона была дороже его сути. Христианское учение развивается в полемике с иудаистскими книжниками и фарисеями, хотя поначалу не претендует на что-то принципиально новое. Вместе с тем в Евангелиях довольно четко обозначена линия противопоставления нового учения иудаизму. Эта линия уже отчетливо обозначена в знаменитой Нагорной проповеди Иисуса Христа. Проповедь необычна не только по своей сути, но и по форме. Учитель противопоставляет свое понимание нравственной нормы, долга и счастья всему, что было до Него. Однако он не отменяет, не уничтожает старое, а как бы углубляет и развивает его. Именно чувствуя свою связь со всей многовековой традицией, верность ее духу, он мыслит себя самого как ее продолжателя, Творца, а не слепого раба, и выступает от имени всего лучшего, что охраняет традиция, от имени ее святыни, ее Бога. Верность этой святыне дает Ему внутреннее право отождествлять себя с ней. И он решительно противопоставляет себя букве закона. Через всю проповедь проходит, как рефрен: "Сказано в законе, а Я говорю вам .".
Основное направление в христианском переосмыслении иудаизма состоит в углублении содержательного нравственного начала религиозного учения, в утверждении ведущей роли принципа любви. "Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас." (Мф. 5.44). Нагорная проповедь — это, по существу, словесная икона, не норма, а идеал. Начинается она с "заповедей блаженства". Познавшим блаженство оказывается вовсе не тот, кто достиг "благ земных", а скорее совсем наоборот, тот, кто понял их незначительность, недостаточность и полюбил нечто большее.
Первая заповедь блаженства звучит весьма странно: "Блаженны нищие духом". Однако этот парадокс полон внутреннего смысла. Дело в том, что и духовной пищей можно пресытиться, остановиться на достигнутом, на раз и навсегда найденных идеях, ценностях. Поэт, даже истинный, но уверенный, что он лучший на свете, философ, ученый, считающий, что он все постиг, — духовно богаты. Но это и есть то богатство, которому Иисус предпочитает нищету, — т. е. открытость миру, вечную жажду, ненасыщаемость духовной пищей. Евангельская нищета по существу, очень близка к сократовским словам: "Я знаю только то, что я ничего не знаю".
В Новозаветной проповеди довольно отчетливо прозвучали и социальные мотивы: идея равенства всех людей перед Богом, осуждение богатства, насилия, эксплуатации. Особенно явственно социальный мотив прослеживается в откровении Иоанна Богослова — Апокалипсисе. Все содержание этого произведения пронизано идеей возмездия, которое наступит в час Страшного суда. И этот суд, по мнению автора Апокалипсиса, состоится скоро, еще при жизни этого поколения. Но не следует на основании этих высказываний превращать Новый Завет в революционный манифест, а Иисуса Христа объявлять революционером, как это нередко делали некоторые леворадикальные
Энергия как ключевая категория исихастской модели реальности
Ключевая категория исихастской модели реальности — энергия; и, соответственно, в описываемый контекст важнейшею частью входит весь дискурс энергии в европейской мысли. Дискурс этот, скорее, небогат, но очень своеобразен по составу. Понят ...
Вишну
Его считают охранителем и защитником. Он очень популярен благодаря своей сострадательной природе. Культ Вишну широко распространен в странах, где исповедуют индуизм. В Непале Вишну обычно называют Нарайяной. Вишну поклоняются либо одному, ...
Финансы и имущество
Каждый член Новоапостольской Церкви обязан отдавать на ее нужды десятую часть своего дохода. Среди ее членов много состоятельных людей, которые кроме десятины жертвуют большие суммы на церковное строительство. Во многих странах новоапосто ...